Мужчина в кепке перешёл дорогу и скрылся за поворотом дощатого, плохо сколоченного старого забора. На треснувшей, облинялой его доске сидела, перебирая лапами озябшая ворона, и снег казалось начинал срываться и внезапно бросал горстьями в лицо, а потом утихал, сыпался перхотью, так что ворона угрюмо отряхивалась, а мужчина вернувшись к проезжей части, снял кепку и тыльной частью ладони очищал манную кашу снега в ожидании пока его пропустит стая машин беспрестанно мельтешащая по дороге. Грязный снег скатался в рыхлые рассыпающиеся кучи остатков кофе и обладатель кепки водил по нему взглядом унылым и беспокойным.
День для Юрия Максимовича был не гладкий. Наступление нового года надвигалось как смерч, а он был к нему не готов, тем более, что на работе он перессорился чуть ли не со всем коллективом, проявив несвойственное ему упрямство и теперь это мешало ему разобраться с новогодней суетой. Так бы он попросил Валентина Платоновича или Олега Владимировича подвезти его к рынку, заехать проведать мать и так далее. А теперь всё предстояло делать или пешком или на автобусах. Был правда сосед Борис, пропойный пьяница, но с машиной, но ему надо было за услуги водителя отслюнявить на водку, купить сарделей, так как он сроду ничего не покупал себе сам и вообще не понятно как жил со своей собакой Клещом этажом ниже.
Юрий Владимирович бежал бегом в неположенном месте пока возникла на дороге пробоина в трафике и думал параллельно о том, как бы здорово было новый год отменить вообще. Новый год Юрий не любил никогда. Как-то не сложились его отношения с этим праздником с самого детства, и переступив бордюр с другой стороны дороги, он чётко осознал, что водка и сардели не такая уж большая цена, чтобы не звонить с извинениями коллегам с машиной. "Х… тебе, Олежа, а не извинения, — крякая рассуждал теперь Юра и залезал в маршрутку, где на ходу тут же стал ругаться с водителем. — Целая она, целая! Ни х… я её не клеил, сейчас тебя клеить придётся!" — внезапно раздраконившись сверх меры выпалил Юрий.
"Я тебя сейчас сам вынесу или сам выйдешь, чепушило очкастое. Давно по лысине не получал?“ — заревел в ответ как кит водитель.
Сгребая кепку с головы Юрий Максимович ретировался и снова оказался на тротуаре и снова некстати без машины. Засунув единственную склееную купюру в карман, понял, что на работу он опоздал теперь конкретно и отчаянно. Следующего автобуса ждать придётся пожалуй до следующего года. Нет, декабрь не создан для него. И тут он умер. Вот так, упал на мостовую, ударился головой об бордюр, кепка закатилась под колесо приближающейся маршрутки и Юрия Максимовича не стало. Его хватил удар.
Олег Владимирович узнав об этом отложил чертёж и переспросил, правда ли это. Покойник ему нисколько не досаждал и последняя размолвка его ничуть не волновала, даже было странно, что такой тёплый и отзывчивый человек, каким Юрий Максимович Кулешов был всегда при жизни вдруг вышел из себя и едва не пуская пену изо рта, стал чего-то требовать, даже толком непонятно чего, перекривая всех желал, чтобы другие заткнулись. В общем, с какой-то стороны это даже было по-своему милым и не противоречило его образу, а лишь углубляло.
Покойника доставили в морг, а кепку вынули из-под колеса. Это была самая обычная кепка чёрного цвета.