Мне нравится сравнение отношения к еде и отношений к частям себя, своей психики, внутри человека. Отношение к себе и всем своим частям формируется по образу отношений со значимым Другим в детстве.
Описание этого механизма подробно описано в работах Э. Контре и М. Мионэ
Потребность в Еде — качественной, вкусной, доставляющей удовольствие, которую мы можем переварить без избыточных энергозатрат и противных послевкусий, очень напоминает потребность в Другом: в «питании» себя отношением Другого, и в «питании» Другого своим к нему отношением.
В булимическом приступе клиент контактирует Еду беспредельно — агрессивно, разрушающе, отыгрывая свои подавленные агрессивные импульсы через пассивную агрессию, попытки использовать другого без признания своей зависимости от него, возможно стыдясь ее.
Похоже на контрзависимую модель, не правда ли? Когда другой важен и нужен, но это не признается и отвергается.
«Все или ничего» — основная форма контакта с такими клиентами. Вместо встречи на границе контакта, происходит активное тотальное и неразборчивое «слияние», потом эмоциональный дискомфорт с вытеснением причин дискомфорта и тотальное и неразборчивое «отвержение». При булимии в отношениях с едой — это приступ рвоты.
Тут нет встречи.
В отношениях с такими клиентами отыгрывается модель раннего детского опыта с родителями. Полное отчуждение и чрезмерно-обильно — властный контакт, игнорирующий желания и потребности ребенка здесь и сейчас. В таких отношениях ребенок чувствует беспомощность и вынужден принимать то что ему предложили. А потом произвольно «отвергает» навязанное.
В терапии мы учимся изучать свои импульсы в отношениях с едой и другими людьми. Клиент постепенно осознает, что запускает эмоцию или состояние, начинает понимать свои остановки при реальном контакте с другим, что он удерживает и что не получает в контакте. Из-за чего и возникает сильный аппетит.
Аппетит — это трансформация энергии желания, которое оказалось невозможно предъявить Миру.