Я, как психолог, не мог не заметить большой интерес, который был вызван фигурой отца одного большого семейства. Мужчина живет в небольшой квартире с несколькими женщинами, называет себя многоженцем и основным смыслом своим жизни считает процесс зачатия и рождения детей. Конечно, когда детей в семье много — это хоть и хлопотно, но очень хорошо. Каждый ребенок — это огромное счастье, ни один родитель, познав радость отцовства или материнства, ни за что не согласится расстаться с ним.
Но в данном случае, кажется, что дети являются не столько счастьем для их отца, сколько средством решения какой-то важной для него психической задачи. Задачи настолько важной, что этот отец семейства выбрал такой спорный, с точки зрения религии, психологии, закона и морали, уклад семейной жизни, как многоженство.
Читая комментарии коллег-психологов, которые рассматривали эту нездоровую ситуацию, я выделил два преобладающих мнения по поводу психики этого мужчины. Во-первых, некоторые коллеги предположили, что мужчина имеет сверхценную идею улучшения демографии нашей страны и прилагает все свои силы, для того чтобы преодолеть накопленные проблемы. Не соглашусь с этим мнением, так как сверхценная идея, переживается, как нечто глубоко личностное, имеющее непосредственное отношение к его носителю, наполненное для него мнимыми или явными угрозами. Демографическая ситуация, какой бы тяжелой не была, личную и непосредственную угрозу отцу семейства не представляет.
Другие коллеги предположили, что психическая проблема, которую пытается решить этот мужчина, рождением многочисленного потомства, является преодоление комплексов мужской неполноценности. Не соглашусь и с этим мнением, мужчина, который имеет такие проблемы, как правило, ведет беспорядочную половую жизнь, смыслом которой является желание вызывать непреодолимое влечение у любой женщины.Рождение детей в этом случае, обычно, воспринимается, как помеха основной цели — установление сексуальной связи.
В данном случае, мне кажется, мы имеем дело с тревожно-депрессивным расстройством, выраженном в страхе собственной смерти. На подобное предположение меня натолкнуло заявление этого мужчины, что он сумел преодолеть рак четвертой стадии. Неважно, было ли это заболевание его ипохондрической фантазией или он действительно пережил страшную болезнь и был травмирован смертельной опасностью. Но давая жизнь детям, имена которых такой отец не всегда хорошо помнит, он пытается сохранить в них часть самого себя, свой генетический код, что позволяет ему пока справляться с тревогой. Многочисленное потомство, которое должно еще более размножится, создает нездоровую иллюзию вечной жизни.