Если мы оглянемся на недавнее прошлое – например, на наших бабушек и дедушек – то вспомним, что для них ощущение принадлежности было вполне естественно и очень важно. Детские и школьные объединения, рабочие коллективы, профсоюзы, туризм, компании на кухне и все такое прочее – люди постоянно объединялись в различные группы и проводили вместе свободное и несвободное время.
У этого явления были вполне объективные предпосылки – война и последующее нелегкое время восстановления страны. Когда человек сталкивается с опасностью, большей, чем он сам, то чувства беспомощности и бессилия дают импульс на поиск помощи и дополнительной силы, и тогда потребность в принадлежности выходит на первый план, отодвигая потребность в автономности на второй. Люди начинают объединяться в группы и поддерживать различные связи и привязанности, потому что выживать и защищать себя вместе с кем-то гораздо легче, чем в одиночку.
В этой тенденции к объединению есть, конечно, свои нюансы. Защищая себя, группа не приветствует индивидуализм, и любые попытки отдельного человека противопоставить свое «Я» групповому «Мы» неизбежно натыкаются на осуждение и противодействие с помощью манипуляций чувствами страха, вины и стыда.
Но, как бы там ни было, жизненный фон наших предшественников — само собой разумеющиеся вещи, прочно вшитые в опыт – был вполне устойчив. Цели, ценности, традиции, способы контактировать с реальностью, проверенные на опыте предков и своем собственном, формировали прочный фундамент, позволявший человеку устойчиво стоять на ногах, несмотря на все штормы, с которыми ему приходилось сталкиваться в жизни.
А вот уже их детям – детям конца 70-х и 90-х годов – досталось совсем другое время.
Когда опасность отступает, потребность в автономности выходит на первый план, и люди начинают рисковать быть собой. Они и рисковали – в поведении, в одежде, в творчестве – шли наперекор принятым нормам и стандартам. Не соглашаясь на равный успех для всех, захотели индивидуального успеха для себя и многого в этом добивались.
Но одновременно добивались и того, что в своем успехе оказывались в полном одиночестве – сосредоточенному на себе человеку, который большую часть своих ресурсов тратит на то, чтобы карабкаться вверх, сложно найти тех, кому он нужен – не как донор, а как человек. Да и бежать вперед одному легче, чем в паре.
Это поколение сформировало нарциссический мир, в который пришли дети 2000-х, ставшие нарциссическим продолжением своих родителей.
С самого рождения в них закладывается стремление к успеху, самодостаточности и независимости. Закладываются идеи, что человек обязан добиться успеха, который в понимании этого поколения равнозначный синоним счастью, и ему ничего в этом не мешает. Что мир полон возможностей, что можно добиться чего угодно, стать кем и каким угодно — стоит только захотеть.
В дополнение к семейным ценностям, среда охотно предоставляет колоссальное количество примеров успешного успеха и объектов для подражания, а также вполне понятные осязаемые, материальные мерила этого успеха. Как правильно и к чему правильно стремиться, какой набор материальных благ для какой социальной ступени нужно иметь, чтобы считать себя успешным, и чтобы окружающие тоже это заметили, что для этого нужно делать и – главное! — что правильно при этом чувствовать.
Казалось бы – бери за основу и действуй, все в твоих руках!
Давайте же посмотрим как формируется жизненный фон человека в таких условиях роста и развития.
Продолжение следует.
Запись на консультацию в WhatsApp по номеру 8-916-48-2-48-33.