Почему мы слепо идём за большинством и как противостоять соблазну прятаться за общим мнением.
Анна Мяло (Бурова)
Психолог, EMDR-терапевт, специалист по зависимостям, отношениям, образу тела и травмам. Автор телеграм-канала «Сильные чувства».
Что такое «стадное чувство» в психологии
Стадное чувство (или стадный инстинкт) — это состояние, в котором человек утрачивает личные ориентиры и ценности под влиянием толпы. В окружении десятков лиц мы хуже слышим собственный разум, поддаваясь возбуждению и эмоциям. Чаще негативным: например, гневу и тяге к жестокости.
Наш эксперт уточняет: размер группы, необходимый для проявления стадного чувства, точно не установлен. Но есть условные ориентиры.
Малая группа начинается с трёх участников, а толпа — это группа от десяти человек, в которой участники не знакомы друг с другом и действуют анонимно.
В «Энциклопедическом словаре по психологии и педагогике» указано, что стадное чувство порождает нетерпимость и одержимость общей идеей. То есть сужает наш взгляд на мир, ослабляет критическое мышление и возводит конкретную мысль или требование в абсолют.
Феномен «стада» замечен в научной среде давно и вызывает интерес у психологов уже вторую сотню лет.
«Стадное чувство — понятие на стыке биологии и социологии. Оно было сформулировано 110 лет назад Уилфридом Троттером. Для сравнения, психологии как науке сейчас всего 146 лет, считая с построения первой лаборатории экспериментальной психологии Вильгельмом Вундтом».
Анна также отмечает: внушительная история изучения, в частности, привела к тому, что термин не раз подвергался сомнению и критике. В современной психологии явления по типу стадного чувства чаще называют конформизмом или групповыми эффектами. В этой статье мы будем использовать все три понятия как синонимичные.
Почему люди подчиняются стадному инстинкту?
Одна из причин — своеобразное перекладывание ответственности. Раз большинство думает, что чёрное — это белое, и я утверждаю то же за ними, значит, виноват в подмене понятий не я, а все другие.
Профессор экономики Мишель Бэддели пишет: люди порой следуют за другими, чтобы не принимать собственные решения. Анна Мяло добавляет: психика человека ориентирована на экономию когнитивного ресурса. И на этих двух особенностях работает стадность: толпа знает больше, чем я, значит, её мнению можно довериться и не напрягать собственный мозг.
Подобные убеждения особенно успокаивают во время неопределённости, когда неясно, во что инвестировать, что покупать, какое получать образование. Человек чувствует тревогу, потому что не может решить, как жить, полагаясь на собственные знания. И в итоге выбирает положиться на действия толпы, снимая с себя ответственность за свою жизнь и возлагая её на «коллективный ум» эфемерных «других»: они-то знают лучше.
Есть и третья причина стремиться за большинством — страх перейти в разряд отщепенцев. Мы хотим нравиться абстрактному большинству, получать одобрение всех — с билетиком общественного принятия безопаснее жить.
«Существует ряд социальных механизмов, которые достались нам в наследство от пресловутых пещерных людей. Держаться „единым строем“, чтобы противостоять опасностям, — один из таких механизмов. Чем больше рядом таких же, как я, тем безопаснее. А в эпоху соцсетей сравнить себя с другими, посчитать количество друзей и лайков — пугающе легко».
Так происходит незаметное сращивание с онлайн-толпой, и вот миролюбивый, спокойный в жизни человек уже строчит оскорбительные и гневные комментарии незнакомой девушке в соцсети. Только потому, что она, по условно общему мнению, «не так» выглядит или живёт.
Чувствуя себя частью большого и единого потока, человек успокаивает страх одиночества и нереализованности. Ведь если я делаю то, что делают все, значит, меня все признают и одобряют.
«Желание получать одобрение — это проявление детского нарциссического Я. Когда мы были маленькими, нас хвалили за достижения, требовали быть как умный „сыночек соседки“. И если нам это удавалось, появлялись подарки и признание значимых взрослых. То есть наступало внутреннее удовлетворение и ощущение „Я классный“».
Анна объясняет: во взрослой жизни то же самое удовлетворение приносит следование трендам. Они позволяют нам почувствовать себя частью чего-то большего, снизить тревогу: «Я такая же, как мои красивые и успешные кумиры, ведь я тоже пью кофе на растительном молоке».
Одиночество и разобщённость — дары постковидного мира. Да, во время изоляции многие поняли, что избегать реальности в домашнем заточении — нормально. Но другие, напротив, осознали, как на самом деле важно и здорово быть в контакте с миром.
Конформизм — рабочий инструмент, который убаюкивает страх остаться одному. А ещё групповой эффект помогает обрести спокойствие, которое в детстве чувствуют дети, окружённые любящей семьёй и её защитой.
«В центре толпы обычно стоит фигура лидера или, по Фрейду, фигура отца: так толпа имитирует структуру семьи и дарит иллюзию абсолютной безопасности, утраченную в детстве. На незакрытой потребности быть в семье, например, держатся религиозные секты».
Толпы фанатично следуют за пророком, нередко уничтожая инакомыслящих, чтобы ничто не угрожало искусственному мирку «семьи».
Следовать стадному чувству — это плохо?
Не всегда. В некоторых случаях конформизм сохраняет статус полезного свойства человеческой психики. Вот несколько плюсов групповых эффектов, сформулированных нашим экспертом.
Например, вынуждает следовать общественному договору и не делать того, что принято не делать. Не убивать, не воровать, не прибегать к насилию.
Кроме того, стадность снижает внутренний дискомфорт тех, кто плохо сходится с людьми, не понимает чужих эмоций и поступков. Автоматически следуя за окружающими, мы прекращаем попытки рационально понять других, доверяемся чувству общности и неосознанно сближаемся с теми, кто рядом.
Например, стадность помогает найти друзей и сплотиться на первом курсе университета. Студенты пока не понимают, как вести себя в новом статусе. Потому интуитивно держатся вместе и коллективно примеряют на себя маску любви к университету, которую транслируют преподаватели и старшекурсники.
Например, экономит силы в случаях, когда нужно решить, где поужинать. «Пойду туда, где 300 хороших отзывов» — следуя за мнением большинства в подобных вопросах, мы не тратим времени и внутренних ресурсов на базовые бытовые выборы.
В сценариях, требующих принятия весомых или экстренных решений, стадность успокаивает тревожность. Допустим, так: «Раз все сейчас скупают валюту / кладут деньги на вклады, значит, это безопасно, и я могу не переживать за свои сбережения».
Первокурсник Костя вслед за толпой одногруппников записывается в школу вожатых. Там парень видит очень разных людей: кто-то придумывает игры и пишет сценарии смен, другие занимаются непосредственно работой с детьми, третьи отвечают за образование подопечных.
Костя замечает, что ему интересны именно те, кто креативит. Кураторам этого направления парень завидует и хочет быть, как они.
«Зависть подсвечивает те сферы, которые нам интересны, но недоступны. Осознав это, Костя может задуматься: тем ли я занимаюсь? Куда мне нужно двигаться? И хочу ли я делать то, что сейчас делают окружающие меня люди? Так через стадность можно прийти к своему истинному пути и ценностям».
Анна отмечает: развитое критическое мышление и конформизм в сочетании — наши друзья. А вот без поддержки критического мышления, феномен стадного инстинкта походит на чувство опьянения. Разум будто затуманен, власть над человеком полностью захватывают эмоции.
В чём опасность стадного инстинкта?
Французский психолог и социолог Гюстав Лебон писал: массы жаждут иллюзий, им не требуется истина. В том числе истина о себе.
Конформизм велит раз за разом соглашаться с общественным мнением, даже если оно претит, и совершать поступки, порой противоречащие собственным ценностям. Подобное приводит к эмоциональному истощению и распаду личности.
«Если человек находится в контакте со своими ценностями, конформизм чреват депрессивными состояниями. Следование за толпой вразрез со своими убеждениями лишает жизнь смысла. Постепенно формируется и выученная беспомощность: кажется, что ничего уже нельзя изменить. Остаётся плыть по течению, наполняя будни зависимостями и „дешёвыми“ удовольствиями вроде просмотра рилсов и алкоголя».
Анна приводит узнаваемый пример. Главный герой «Бойцовского клуба» страдает от расщепления личности. Одно из его Я принимает конформизм и необходимость жить по общим правилам. Второе — нонконформистское, бунтующее, жаждущее ярких эмоций и свободы во всём.
Внутренний конфликт разрастается, и офисный клерк трансформируется в анархиста Тайлера Дёрдена, которому можно всё. Но сосуществовать в одном теле две столь разные сущности не могут: компромисс не находится, случается трагедия, и герой сам себя уничтожает.
Есть и другой пример. Уинстон Смит, главный герой романа «1984» Джорджа Оруэлла, пытается быть другим, не идти за толпой. Но в итоге ломается под натиском общественного строя и предаёт то, во что верил.
«Подобные гипертрофированные примеры в жизни встречаются редко. Психика большинства людей адаптивна. Совершая нечто по собственным меркам неприемлемое ради выживания, человек уводит свои ценности на задний план. Условно разрешает себе временно идти против себя, потому что так велят обстоятельства».
В целом, это естественно: так работает психологическая защита. Оберегает личность от распада. Но после, когда будет время осознать произошедшее и оценить свои поступки в более безопасном контексте, могут наступить последствия в виде психологических травм и личностных кризисов.
Наконец, не стоит забывать, что у стадного инстинкта обычно есть конкретная жертва. Тот, кто иначе выглядит, думает, ведёт себя, становится общим врагом. И групповой эффект провоцирует нападать на такого врага «стаей».
Подобное нередко случается в школах. Один ребёнок травит другого, и вокруг первого собирается толпа приспешников. Некоторым из них издевательства над слабым неприятны, но страх велит молчать и не выступать на защиту.
У других конформизм отключает критическое мышление и контроль над действиями: так некоторые свидетели рано или поздно поддаются жестокости агрессора и сами начинают травить жертву. Так происходит ещё и потому, что конформизм ослабляет личную ответственность за то, что происходит в толпе или в её присутствии.
«Есть специальный термин — „синдром Дженовезе“, — согласно которому свидетели чрезвычайных ситуаций тем менее склонны помогать жертвам, чем больше вокруг наблюдателей. Так, Китти Дженовезе стала жертвой уличного убийства, за которым следило не менее десяти человек. Кошмар длился около получаса, и преступник возвращался к жертве несколько раз».
А остановить происходящее никто не решился: все надеялись на кого-то другого. Ведь: «Почему должен действовать именно я?» Кстати, в рабочей среде подобные мысли тоже возникают, и в результате случается эффект Рингельмана. Его суть в том, что, работая в группах, люди прилагают на 10–15% меньше усилий, чем трудясь в одиночку.
Как противостоять стадному чувству?
Полностью освободиться от стадного инстинкта нельзя. Да и смысла в этой затее нет: напомним, что у конформизма есть свои плюсы. Главное, чтобы конформизм не перерос в автоматическую привычку.
Анна Мяло советует начать с точной формулировки: в чём именно мне мешает конформизм и почему мне важно от него избавиться? Помогут уточняющие вопросы:
- Почему я иду на поводу у других? Какие плюсы я от этого получаю?
- Я правда согласен с общим мнением или просто следую за тем, как действуют другие?
- Есть ли альтернативные мнения? Мне они близки?
- Что я потеряю, если выскажусь против мнения большинства / перестану делать то, что остальные?
Если ответы на ум не приходят или вызывают ощутимое внутреннее сопротивление, усталость и нежелание думать, возможно, есть смысл поработать над осознанностью. То есть получше узнать себя, прояснить свои ценности и стремления.
Кроме того, полезно развивать критическое мышление. Например, можно потренироваться и пройти калифорнийский тест критического мышления (CCTST). Альтернативный метод: попробуйте представить неблизкое вам убеждение (например, «прививки — это плохо») и мысленно его защитить.
Внутренняя адвокатура безнадёжных, на ваш взгляд, мнений научит смотреть на любой вопрос шире и находить неочевидные аргументы в пользу самых разных решений в жизни. С той же задачей помогут справиться книги, общение с людьми из разных сфер и участие в дискуссиях.
А ещё, сталкиваясь с сильной социальной тенденцией (допустим, модой критиковать подростков за цветные волосы или татуировки), задавайте себе такие вопросы:
- Кто продвигает подобную практику?
- Кому это выгодно?
- Есть ли у меня личные основания соглашаться?
Навык осознанного выбора можно тренировать и на более простых вещах.
«Попробуйте раз в день давать себе право выбрать: каким путём хочется пойти домой? Или на какую тему мне хотелось бы посмотреть сегодня фильм? Откажитесь на время от рекомендаций в лентах: через них соцсети рушат способность выбирать. Рекомендации и всевозможные топы — сильный катализатор стадного инстинкта. Выбираться из этой лаборатории — огромный шаг на пути к себе».
И конечно, совершать такие шаги проще и комфортнее в терапии. С поддержкой специалиста мы быстрее учимся слышать внутренний голос, отличать его от голосов семьи и общества. И понимаем, что делать выбор в свою пользу — не стыдно и не плохо.
Уважаемый английский хирург, нейрохирург, исследователь социальной психологии. Автор известной работы «Инстинкты стада в мирное и военное время».