Сегодня я хочу поговорить о довольно общих, но очень важных вопросах. О том какие проблемы решает композиционная терапия и какие задачи она ставит перед собой? Как эти проблемы и задачи формируются современным миром и почему это важно именно для меня?
Итак композиция — искусство приведения элементов целого в гармонию. На что же должен быть направлен этот процесс, как нам понять с чем работать?
Я буду говорить о диссонансах, которые мы с вами должны научиться выявлять и решать. Диссонансы — конфликты, дисгармонии, самообманы, которые возникают во внутреннем мире клиента и в его взаимодействии с окружающей реальностью. Мы обнаруживаем их, когда внимательно выслушиваем противоречия, которые озвучивает человек, замечаем их в его жизни, в столкновении его убеждений с реальностью, и помогаем ему найти пути к их примирению. Вот о чем мы поговорим сегодня.
▎Диссонансы в человеческом опыте
Диссонансы могут проявляться на множестве уровней: внутри нарратива — когда человек утверждает взаимоисключающие вещи; в образном ряде — когда восприятие нестабильно и наполнено полярными образами; в ощущениях тела — когда напряжено то, что должно быть расслаблено, и наоборот. Эти противоречия также возникают между процессами тела и души, разума и эмоций. Образ диссонанса становится основой нашей работы, акцентируя внимание на согласовании уровней ( энергетического, образного и информационного) и граней образа мира людей.
Наш подход формируется в ответ на вызовы современности: информационную перегрузку и репрессивный рационализм. Общество с его нарциссическими стандартами и уничижительными правилами запрещает людям видеть и понимать то, что они видят и понимают естественно, на уровне тела и интуиции. Что какой-то человек не заслуживает доверия, что следует отдохнуть или позвонить кому-то, кого ты увидел во сне. Вездесущая пропаганда рационализма питает механизмы социального газлайтинга, заставляя нас сомневаться в своих чувствах и восприятии, молчать о том, что мы не можем выразить приемлемым образом. В конечном итоге мы отказываемся чувствовать и жить полноценно.
Среди существующих психотерапевтических подходов есть те, которые смягчают эти противоречия (гуманистический или гештальт-подход), и те, которые усугубляют их. Например, когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), с ее акцентом на когнитивные ошибки, может стать источником неврозов, продвигая миф, согласно которому люди должны не доверять своим мыслям и чувствам. Хотя идеи, лежащие в основе практик КПТ и ее альма-матер психиатрии полны гуманизма, злоупотребление клиническим языком и дегуманизирующей кибернетической метафорой приводит к насилию и злоупотреблениям.
Я сам стал свидетелем этого на примере своей жены, которую психиатр и клинический психолог убеждали принимать неподходящие ей препараты даже тогда, когда ей становилось хуже и навязывали модный, интересный, хотя и неверный диагноз вопреки ее ощущениям и впечатлениям компетентных близких людей, моим в том числе. В итоге диагноз оказался ложным, ей помогли куда более мягкие методы и препараты. Но для того, чтобы развернуться к этим более гуманным и легким методам потребовалось провести ее через несколько глубоких и опасных личных кризисов, ставших следствием весьма спорных фармакологических экспериментов.
Я не призываю не доверять медицине, нет, конечно, но власть авторитета в нашей области колоссальна и в некоторых случаях это может значительно мешать выздоровлению. Питаемый страхом смерти и физической боли властолюбивый медицинский аппарат не считает значительным то, что не вписывается в критерии болезни и факторы лечения, описанные в стандартизированных руководствах, основанных на статистике. В итоге лечение адресуется не человеку — клиенту, а условной средней особи, полученной в результате анализа больших данных. Бесспорно у этого есть преимущества, когда мы обучаем специалистов, но ведь их нужно учить еще и чувствовать в практике каждого конкретного человека и его мир, потому что иначе, да, будет насилие.
Современный мир исключает духовный или сновидческий опыт. Я неоднократно наблюдал, как признание того, как люди сами воспринимают свои проблемы (будь это наказание, сигнал или проклятье), а также готовность специалиста говорить на языке и в образах клиента приводят к исцелению быстрее, чем попытки концептуализировать проблемы через призму профессионального дискурса.
Образы и слова клиента соответствуют его личному смыслу и потому хороший специалист должен искать созвучия с внутренней музыкой клиента, а не навязывать ему свою любимую песню. В противном случае клиенты запрещают себе называть вещи своими именами в общении со специалистом из страха быть сочтенными сумасшедшими, глупыми, некомпетентными.
Постоянная перегрузка потоками контента испытывает нашу способность анализировать и интегрировать информацию в целостную картину мира. На линии соприкосновения наших желаний быть в курсе событий и сохранить себя мы отучаемся ярко воспринимать то, что слышим и видим. Это приводит к потере гармонии с собой и утрате чувства связи с миром. Мы отчуждаемся от себя и реальности.
Композиционная терапия призвана помочь людям преодолеть эти кризисы, помогая им выдерживать неопределенность, говорить о своем субъективном опыте без страха осуждения и создавать целостный образ мира, наполненный чувством ясности и гармонии.
Наш метод терапии заключается в радикальном развороте к принятию всех уровней и свойств психики человека. Все, что кажется — не кажется; все симптомы — имеют личностный смысл. Нельзя неправильно чувствовать или ощущать; нет запретных мыслей — все это уровни нашего сознания, которые могут прийти к гармонии.
▎Травма как диссонанс
С нашей точки зрения травма представляет собой диссонанс между полученным опытом и образом мира, в который этот опыт необходимо встроить. И поэтому в ее сердцевине часто стоит вопрос “как это могло произойти?” или “почему я ничего не сделал?” — ответом на который является лишь поспешное решение “значит я — плохой”.
В этом случае человеку нужно оказать помощь заново пройти через события травмы обнаруживая и позволяя реализовать все возникающие у него реакции и желания. Часто ответ на смысловые вопросы и отработка ощущений экстрасенсорного порядка требует работы с духовным уровнем личности — и это абсолютно нормально, мы не исключаем такую работу.
Кроме того, травма часто связана с непониманием между людьми, например: “как папа мог так поступить?”. Это тоже духовная работа своего рода, запрос на взаимопонимание — что-то большее чем просто эмпатия. Решение заключается в том, чтобы предоставить возможность человеку побыть на месте другого и сонастроиться с ним. Такая сонастройка с другим человеком — наша важнейшая базовая способность, в результате опыта отвержения и насилия мы утрачиваем ее, изолируем себя и теряем способность быть счастливыми (быть частью чего-то большего).
И конечно, чтобы вернуть клиенту эту способность сам терапевт должен быть мастером сонастройки, прежде всего он быть сонастроен с собой (конруентен). Поэтому наш подход во многом опирается на работу специалиста над собой, его гармоничность как личности — главный инструмент работы. Мы должны показать клиенту пример доверия к миру, себе, умения верить в наличие смысла во всем, что происходит — иначе мы не сможем помочь.
▎Согласование — наш путь к исцелению
Негативные переживания являются результатом диссонансов, как и избыточное напряжение в теле. Человек — это музыка, которая должна звучать в согласии как с собой, так и с окружающей действительностью (со своим опытом, ролями и другими людьми).
Наш основной инстинкт заключается в поиске этого созвучия, и это также является ключом к нашему развитию. Иногда мы закапываемся в своем диссонансе настолько, что кажется нет выхода. Но мы также можем перевернуть доску и попробовать пойти в проблему с опорой на непоколебимую веру, что нет никаких противоречий, что все решаемо и все вопросы, которые можно задать — могут получить свой ответ.
Я думаю, что верной точкой зрения для композиционного практика является идея, что все видимые противоречия и конфликты — это временные иллюзии в процессе построения целого. Как говорят на востоке “все чувства пережитые до конца — есть любовь”. Так что если что-то видится вам через призму иных чувств, не любви — может быть это еще не конец.
И вот примеры распространенных диссонансов: мы не ощущаем себя живыми и настоящими, не чувствуем себя детьми своих родителей и частью мира, в котором живем. Очевидно, что все это просто факты реальности — и нам будет лучше, если мы примем эти простые правдивые мысли и ощутим это, но мы не можем. Почему? Вот с чем нам нужно работать.
Наша философия в чем-то близка идеям психоанализа с его стремлением к преодолению психопатологии обыденной жизни, но больше психосинтеза и биосинтеза в их стремлении к соединению различных уровней и процессов. И все-таки мы отличаемся и от первых (аналитиков) и от вторых (синтезирующих направлений) — потому что говорим не о дифференциации, и не о соединении, а о согласовании частей — процессе в котором есть и одно и другое. Мы рассматриваем человека как многослойное существо, где каждый уровень — от физического до духовного и каждая часть имеет право на внимание и заботу и достойна как своей индивидуальности, так и места в целом.
Структура личности в композиционной терапии включает четыре ключевых элемента: эго (то, что ощущает свою отдельность от мира), самость (то, что ощущает свою соединенность с естеством мира) и контролирующую часть (то, что не позволяет эго опереться на самость), а также раненые части — связанные с опытом, ради избегания которого существует контроль. Преодоление противоречия между эго и самостью есть очеловечивание, индивидуация по Юнгу. На этом пути мы учим клиентов осознавать и принимать свои эмоции, мысли и ощущения, позволяя им интегрировать различные аспекты своего опыта. Исцеление раненых частей и замена контроля на чувство внутренней правды (мост между эго и самостью) является необходимой частью этого процесса в большинстве случаев.
▎Чувство странного как индикатор
Как распознать диссонанс? На самом деле, я думаю, что все хорошие терапевты так или иначе умеют это делать. В процессе работы с клиентами вы сами могли сталкиваться с чувством странного (das Unheimliche), которое издревле в психиатрии служит важным индикатором нездоровья, а в психотерапии указывает на наличие внутренних конфликтов клиента. Это ощущение может возникать из-за несоответствия между словами клиента и его невербальными сигналами. Например, когда клиент говорит о счастье, но при этом демонстрирует признаки тревоги или подавленности, вспоминает любимых с дрожащим голосом. Также это чувство возникает когда терапевт сталкивается с необычной трудностью понять или заинтересоваться клиентом.
Когда мы говорим о проективной идентификации или контрпереносе, выражаясь психоаналитическим языком, мы говорим о возникновении у терапевта процесса диссонирующего с его терапевтической ролью и это не плохо, это важно. Я считаю, что композиционные терапевты должны развивать свои чувства и интуитивные реакции для понимания глубинных переживаний клиентов.
Внутри каждого человека есть учитель, его внутренний голос, идущий из самого сердца. Этот голос вежливый, не громкий, нам. нужно научиться его слышать, он подскажет где гармония, а где нет и укажет что и как сейчас мы должны согласовывать.
▎Практические аспекты согласования
Сопровождение согласования на практике прежде всего означает создание безопасного пространства для исследования клиентом своих чувств и мыслей. Когда пространство безопасности создано, клиент чувствует что он сам и все его процессы важны для терапевта приходит время техник. Что мы делаем здесь?
1. Осознанность: Помощь в развитии навыков внимательности и признании своих состояний, эмоций, фактов жизни — ведет к тому, чтобы клиенты в большей степени учились опираться на реальность.
2. Связанность: Направление внимания клиента на различные модальности, аспекты и уровни его опыта, чтобы процесс клиента затрагивал его целиком и запускал согласование всех частей
3. Поддержка: Обнаружение потребностей клиента в разного типа поддержках и обучение его поддерживающим посланиям, которые тот будет встраивать в свой внутренний диалог (обычно это между эго и самостью, либо между самостью и травмированными частями)
4. Работа с частями: Сопровождение диалогов между различными субличностями, ощущениями, органами чтобы выявить и удовлетворить их потребности и желания.
5. Активное самовыражение: Поддержка и направление клиентов на использование вербальных, художественных и двигательных форм выражения своих переживаний, конфликтов и поиска путей к согласованию.
5. Работа с телесными процессами: Обучение внимательности к телу, его ощущениям, проведению поддерживающих бесед с ним, освоение инструментов самопомощи через движение и дыхание.
6. Работа с межличностным полем: Понимание человека как части более широкой системы — семьи, общества или культуры — работа над тем, какое мироощущение человек транслирует и какие межличностные ситуации он организует.
7. Интеграция прошлого опыта: Использование ретроспективных бесед и сфокусированных перепроживаний событий прошлого, чтобы решить все остаточные противоречия, получить ответы на вопросы и освободиться от напряжения.
▎Заключение
Согласование — это основной процесс композиционной терапии, требующий времени, внимания и открытости. Мы верим, что каждый человек ищет и способен найти свой собственный путь к гармонии, если ему предоставить необходимые инструменты и поддержку.
Мир композиционной работы является пространством для этого путешествия, позволяя клиентам открывать новые грани себя и восстанавливать связь с миром вокруг и другими людьми. В конечном итоге мы стремимся создать условия для того, чтобы каждый мог зазвучать своей уникальной мелодией в симфонии жизни.