Часть 1: Мир, где любовь всегда на стороне сильного.
До того, как он попал в детский дом, он жил с мамой и отчимом.
Отчим бил его за каждую мелочь. Громко дышишь — удар. Не так посмотрел — толчок. Что-то уронил — боль, страх, обида.
Но страшнее всего было даже не это.
Страшнее было, что мама ничего не делала.
Он ждал, что она остановит. Схватит за руку, закричит: «Не трогай моего сына!» Но она молчала. Иногда плакала, иногда отворачивалась, но всегда молчала.
А если мама молчит, значит, так и должно быть, правда?
Значит, он правда плохой.
Значит, его можно бить.
Значит, он заслуживает.
Эта мысль засела глубоко. Настолько, что, даже когда он оказался в детском доме, когда рядом больше не было ни отчима, ни мамы — он всё равно слышал этот голос внутри.
Часть 2: Проверка на ненависть.
На первом занятии с психологом он сразу понял: она хорошая. Говорит мягко, смотрит с теплотой, не торопится.
Но он знал, что это ненадолго.
Все хорошие люди рано или поздно показывают, какие они на самом деле.
Они злятся. Раздражаются. Орут. Или просто отворачиваются, как мама.
Он решил не ждать.
— А если я не буду слушаться? — спросил он, глядя в упор.
— Ну, посмотрим, — улыбнулась психолог.
Он проверял её. Провоцировал. Говорил дерзости, перебивал, нарочно валился на пол и устраивал хаос.
— Вы уже злитесь, да? — спрашивал он после каждой выходки.
Но психолог смотрела спокойно:
— Нет, я не злюсь.
— Вы врёте!
Она качала головой:
— Правда, нет.
— Вы сейчас выгоните меня!
— Нет.
— Но я плохой!
Она смотрела в самые его глубины и произнесла так, как будто это истина, которую он просто забыл:
— Ты хороший. Я это точно знаю.
Часть 3: Сбой системы.
Он замер.
Это не укладывалось в его привычную картину мира.
Хороший?
Как это — хороший?
Он смотрел на неё и вдруг почувствовал, как внутри что-то дрогнуло.
— А если бы я был плохим, вы бы меня выгнали? — спросил он тише.
— Я не выгоняю детей.
— Даже плохих?
— Но ты не плохой.
Она не спорила с ним, не убеждала, просто знала.
— А если бы вы выгнали меня, я бы… — он запнулся, опустил голову, и почти прошептал: Я бы очень огорчился.
Это прозвучало как признание.
То, что он прятал от самого себя.
Он не хотел, чтобы его выгоняли.
Он не хотел, чтобы его ненавидели.
Он не хотел снова чувствовать, что его можно выбросить.
Он просто хотел быть любимым.
Часть 4: Лечат не слова, а отношения.
Этот разговор не стал чудесным исцелением. На следующих занятиях он снова проверял, снова провоцировал, снова пытался увидеть в ней ту же холодную ненависть, которую видел раньше.
Но она оставалась собой.
Она не злилась.
Не отталкивала.
Не предавала.
Шаг за шагом он начинал верить, что, может быть, он не плохой.
Что любовь бывает безусловной.
Что его можно не бояться и можно не наказывать — просто за то, что он есть.
Часть 5: Ты можешь быть другим.
Дети, пережившие насилие, не просто боятся повторения. Они ожидают его.
Они проверяют, провоцируют, испытывают взрослых, потому что так работал их мир. Они видели, как любовь превращается в безразличие, а забота — в жестокость.
Но лечат не наказания, а отношения.
Когда рядом оказывается взрослый, который не срывается, не предаёт, не бросает, внутри ребёнка начинает зарождаться новая мысль:
"Может быть, я не плохой?"
"Может быть, меня можно любить?"
Эта мысль — начало пути.
И кто-то должен быть рядом, чтобы удержать её от исчезновения.
А вы знали, что дети, пережившие насилие, не просто боятся привязанности, а проверяют её на прочность? Как бы вы ответили этому мальчику?
Семейный и детский психолог Нигматулина Ирина
Мой канал на Дзен ✨ "Свет внутри"✨
вдохновляю искать света там, где темно💕
https://dzen.ru/psihologexpert